Церковные колокола зазвонили, и я ощутил это до мозга костей.

Я вырос в религиозной семье. Мы посещали церковь два или три раза в неделю: спорт, молодежная группа и воскресная школа. Каждую пасхальную литургию в 10:30 звонили в церковные колокола в честь Воскресения Христова. Ладан наполнял неф, дьяконы пели во весь голос. А затем мы трижды обходили заполненную церковь, держа в руках кресты и иконы. Для 10-летнего меня это был сюрреалистический опыт. Мы не просто принимали религиозные истории, мы их воплощали. Это потому, что религиозные истории описывают то, что находится за пределами мира с точки зрения этого мира. Хорошие истории не просто слушают или читают. Их чувствуют.

Ученые тоже рассказывают истории. Они называют их теориями. Как и любая хорошая история, достоверная теория не просто описывает прошлое, но помогает нам понять настоящее и подготовиться к будущему. Самые основополагающие теории в науке используют математику — язык, который не столько изобрели, сколько открыли. В конце концов, математика будет оставаться истиной и после тепловой смерти Вселенной. Таким образом, научные теории – это религиозные истории, перевернутые вверх ногами, потому что они описывают мир в терминах, которые находятся за его пределами.

Физика предсказывает то, что мы должны увидеть в наших лабораторных экспериментах или в астрономических явлениях. Вопрос можно сформулировать так: а что я увижу дальше? Но разве физика не о чём-то совершенно другом? Разве физика не занимается вопросами иного рода, а именно — каково устройство мира?

Когда результаты наблюдений и экспериментов, целью которых было изучение возможности непрерывного существования сознания после телесной смерти, интерпретируются в соответствии со стандартными научными критериями, они убедительно свидетельствуют о реальности этой гипотезы. Мы не признаем ее из-за метафизических предубеждений, укоренившихся в нашей культуре и, в частности, в академических кругах, утверждает доктор Куинн.

Когда особый вид «бытия» организует себя, принимая определенную форму, он предстает перед самим собой изнутри, на своем собственном фоне, тем самым зажигая существование сознания. Это захватывающее предложение профессора Моисеева, которое, хотя и связано с западным дуально-аспектным монизмом, не вполне вписывается ни в одну из категорий современной западной философии сознания. Профессор Моисеев показывает, что существует гораздо больше разумных степеней свободы в размышлениях о природе реальности, чем наши привычные подозреваемые: физикализм, дуализм и панпсихизм. В этом смысле данное интервью буквально раскрывает сознание. Хотя онтология профессора Моисеева может показаться противоречащей первичности сознания, поддерживаемой и пропагандируемой фондом Essentia, мы находим его идеи интригующими, особенно его понятия релятивизма и эволюции в применении к сознанию.

Физика достигла высокой степени понимания мира в самых разных масштабах, от субатомных частиц до самой Вселенной. Однако проблемы несовместимости квантовой теории и теории относительности, а также исключения сознания из мейнстрима физики остаются нерешенными. Квантовая теория предполагает, что сознание, а именно наблюдатель, играет определенную роль в физике. Считается, что оно отвечает за коллапс волновой функции и может влиять на выбор той, а не иной вероятности коллапса Вселенной. Так что квантовая теория намекает всё-таки на важность сознания в приведении Вселенной в состояние реальности. Но она не даёт описания самого феномена сознания и тем самым просто замещает одну тайну другой.

Философы, лингвисты и психологи отмечают, что для осознания требуется язык – некая знаковая форма. Так, согласно Л.С. Выготскому, человек использует знак как орудие для управления своим поведением и своими мыслями. Для рационального мышления характерно использование понятий, дающих ясность осознания и порождающих тексты, вплоть до научных концепций.  Для менее осознанных реалий используются символические и поэтические образы, образы сновидений, порождающих мифологемы, поэтические и религиозные притчи, пророчества. Понятен интерес К. Юнга к образной и мифологической сфере, к исследованию снов. Рассмотрим, в контексте проблемы бессознательного, один из наиболее ярких снов Карла Юнга:

«Я находился в незнакомом двухэтажном доме. Это был «мой дом». Я пребывал на втором этаже, в гостиной, обставленной изящной старинной мебелью стиля рококо. На стенах висело несколько прекрасных старых картин. Подивившись убранству своего дома, я подумал: «вот это да!», но потом вдруг сообразил, что не знаю, как выглядит нижний этаж. Я спустился по лестнице и обнаружил, что на нижнем этаже собраны значительно более старые вещи; судя по всему, часть этого дома восходила к пятнадцатому или шестнадцатому веку. Обстановка была средневековая, полы были выложены красным кирпичом. Вокруг царила полутьма. Переходя из одной комнаты в другую, я думал: «Сейчас я обследую все помещения этого дома». Подойдя к тяжёлой двери, я открыл её и обнаружил каменную лестницу, ведущую вниз, в погреб. Спустившись по ней, я оказался в помещении с красивыми сводами, которые показались мне невероятно древними. Исследуя стены, я обнаружил среди обыкновенных каменных блоков несколько слоёв кирпича., а также кирпичные вкрапления в известковом растворе. Я сразу понял, что стены датируются римской эпохой. Мой интерес чрезвычайно возрос. Внимательно осмотрев пол, я нашёл кольцо. Стоило мне потянуть кольцо, как плита отошла, и моему взору открылась ещё одна узкая каменная лестница, которая вела куда-то далеко вниз. Я снова спустился и вошёл в низкую пещеру. Пол был покрыт густым слоем пыли, в которой валялись кости и глиняные черепки, напоминающие останки какой-то первобытной культуры. Я обнаружил два человеческих черепа, явно очень старые и наполовину распавшихся. После этого я проснулся» [64].

Удивительный сон. Не сон, а прямо краткое изложение в метафорической форме концепции бессознательного Карла Юнга. Обычно сны достаточно сумбурны, плохо структурированы, а тут прямо маленькое литературное произведение. Однако, может быть, гениальные люди, а таким бесспорно является Юнг, имеют более структурированное коллективное бессознательное и соответственно видят более четкие и логичные сны. И в этом их ключ к гениальности? Кстати, сон Юнга иллюстрирует один важный момент. Как видим, бессознательное и его глубины у Юнга имеют культурно-европейское содержание. Тут и старинная мебель в стиле рококо, и глубже римские сводчатые потолки римского домуса, и ещё глубже слои первобытной культуры с осколками древней керамики и двумя черепами. Наличие последних Зигмунд Фрейд проинтерпретировал как свидетельство неосознанной тяги Юнга к смерти. Юнг не был согласен с такой интерпретацией.

Физикалистская концепция оказала огромное влияние на физику и науку в целом за последние несколько столетий. Согласно этой концепции, пространство-время, материя и, в конечном счете, сознание появились в результате Большого взрыва 13,8 миллиарда лет назад и последующего процесса эволюции. Таким образом, пространство-время и всё его содержание являются фундаментальной реальностью. Поэтому мы, естественно, приходим к выводу, что, когда дело доходит до объяснения того, что же порождает наши сознательные переживания, именно деятельность мозга считается лежащей в основе этого явления. Безусловно, существуют неопровержимые корреляции между деятельностью мозга и сознательными переживаниями. Тем не менее мы не можем обоснованно исключить, что, корреляция не несёт в себе причинно-следственной связи. Каким именно образом деятельность мозга связана с сознательным опытом – остается загадкой и трудной проблемой сознания. И все наши научные теории, появившиеся за последние 20-30 лет, не могут объяснить ни одного сознательного опыта. Так, нет ни одного математически точного физикалистского объяснения, например, нашего восприятия вкуса шоколада. Когда дело доходит до объяснения феномена сознания, физикалистская концепция, похоже, не применима вообще. Возможно у нас нет ещё истинного ответа на психофизическую проблему, но наши лучшие научные теории говорят нам, что это не находится внутри пространства-времени. Само пространство-время – это лишь приблизительное понятие; оно не является основополагающим. Есть нечто более глубинное, и идея заключается в том, что каким-то образом, это предсуществующее сознание, или то, что мы можем назвать субъектами сознания, и является фундаментальным. Более того, оно каким-то образом порождает то, что мы воспринимаем как физический мир и физические объекты. Мы также знаем, что эволюция путем естественного отбора отдаёт предпочтение развитию тех сенсорных систем, которые способствуют поддержанию нашей жизни, а совсем не тех, позволяющих открыть нам какие-либо истины об объективной реальности. Другими словами, то, что эволюция нам дала, больше похоже на инструмент визуализации, своего рода графический пользовательский интерфейс, который направляет адаптивное поведение и скрывает правду, чтобы мы не были перегружены до состояния полного коллапса и могли нормально функционировать в этом мире. Как только мы научимся перестраивать этот интерфейс пространства-времени и физических объектов, у нас появится возможность открывать новые порталы в эту предсуществующую сферу субъектов сознания.

Идет ли западная мысль в сторону восточного идеализма? Чтение | Философия Проф. д-р Ричард Грего | 2023-08-18 Профессор Ричард Грего утверждает, что если проследить эволюционную траекторию западной научной и философской мысли со времен европейского Просвещения, то можно прийти к выводу, что она движется к онтологии, ориентированной исключительно на сознание и совпадающей с восточной философией. Это [...]

Справедливо будет сказать, что сегодня метафизика процветает. В философии сознания панпсихисты утверждают, что природа реальности не совсем такова, какой ее представляют себе физикалисты; в современной аналитической метафизике в моде дебаты о природе времени. Этого не было в первой половине двадцатого века, когда логический позитивизм предпринял одну из самых резких атак на саму идею о том, что природа реальности может быть познана только путем априорного размышления, сидя в так называемом философском кресле.

Находясь в тисках нигилистической сущности материализма и дарвинизма конца XIX века, Лев Толстой подумывал о самоубийстве. Его спасло лишь то, что в идеалистической философии Шопенгауэра он нашел подтверждение своим собственным идеалистическим интуитивным представлениям. Идеализм в дальнейшем глубоко изменил жизнь и творчество Толстого, воссоединив его с простыми, но глубинными интуитивными ощущениями смысла, пронизывающими жизнь крестьян. В этом легко воспринимаемом эссе рассказывается об экзистенциальных трудностях известного во всем мире человека, который предвосхитил как нашу сегодняшнюю культурную этику, так и преобразующие возможности, предлагаемые современным идеализмом.

Кардиолог Пим ван Ломмель стал известен во всем мире после того, как в 2001 г. в авторитетном медицинском журнале «Ланцет» было опубликовано его новаторское исследование, посвященное околосмертным переживаниям (ОСП). Исследование было примечательно тем, что оно носило проспективный характер: условия были заданы и подготовлены до того, как у пациентов происходила остановка сердца. Результаты показали, что чисто физиологические объяснения ОСП неадекватны, и тем самым поставили серьезные вопросы о природе сознания и его связи с деятельностью мозга. В этом подробном интервью Наталья Воронцова из фонда Essentia обсуждает философские последствия этих результатов с доктором ван Ломмелем в его доме в Нидерландах. Русские субтитры можно включить в настройках видео в YouTube.

Как вы можете быть мной? Ответ: время! Чтение | Философия Бернардо Каструп, д-р филос. наук, д-р комп. инж. | 2023-07-10 Тот факт, что вы верите, что вы были своим пятилетним Я является основанием для того, чтобы также верить и в то, что прямо сейчас вы можете быть кем-то другим, одновременно оставаясь при этом собой, — [...]

Спинозу ошибочно считают пантеистом, для которого Бог — это просто физический мир. Вместо этого внимательное прочтение его “Этики” показывает, что Спиноза был идеалистом, утверждает Майкл Ашер.