Как может один Вселенский субъект быть одновременно и вами, и мной, и всеми остальными? Это, пожалуй, самый сложный для понимания аспект аналитического идеализма, поскольку он подразумевает, что вы — это я, в то же время вы — это вы сами. Как такое возможно? Ведь в данный момент вы видите мир своими глазами, а не моими.

Хотя рассмотрение диссоциативных расстройств, получивших эмпирическое подтверждение, заставляет нас признать, что такое действительно возможно, ведь именно так и происходит в сильно диссоциированном человеческом сознании. Тем не менее сама возможность представить себе такую диссоциацию остается сложным вопросом. Как можно вообразить процесс, в результате которого вы являетесь мной и одновременно остаетесь собой? Как мы можем интуитивно разобраться в этом?

Заметьте, что все усложняет одновременность, подразумеваемая в гипотезе. Вы можете легко представить себя пятилетним собой — существом, отличающимся от вашего нынешнего Я практически во всех отношениях, — потому что это не происходит одновременно с вашим нынешним Я. Одно Я находится в прошлом, а другое — в настоящем. Видеть себя воспринимающим мир с двух разных сторон, не представляет никакого труда для нашей интуиции при условии, что это не происходит одновременно.

Вот пример. Будучи ребенком, я наблюдал очень любопытное поведение своего отца: он играл в шахматы сам с собой, что было обычным и эффективным методом обучения в те времена, когда еще не было компьютерных шахматных программ. Это помогало шахматисту научиться рассматривать позиции на доске с точки зрения потенциального противника, чтобы лучше предугадывать его ходы. Мой отец выполнял это упражнение совершенно буквально: он делал ход белыми фигурами, а затем разворачивал всю доску на 180 градусов и делал ход черными. После этого он снова поворачивал доску к белым и далее продолжал играть попеременно то белыми, то черными.

Мой отец, будучи одним и тем же субъектом, смотрел на мир с разных позиций, переживая драму боя в игре с точки зрения каждой из двух противоположных сторон. Один субъект — две точки зрения. Нам нетрудно это понять, потому что взгляд с этих двух противоположных сторон происходил не одновременно, а в разные моменты времени.

Однако уже более ста лет нам известно, что время и пространство — это аспекты единого целого: ткани пространства-времени. И то и другое — это измерения протяженности в природе, которые позволяют различным вещам и событиям отличаться друг от друга в силу того, что они занимают разные места в этой простирающейся ткани. Поскольку если две якобы разные вещи занимают одно и то же место либо в пространстве, либо во времени, то в действительности они не могут являться разными. Но достаточно дифференциации в пространственном или временном расположении, чтобы создать различие и тем самым разнообразие. Занимая одну и ту же точку в пространстве, но в разное время, два объекта или события можно отличить друг от друга. Но также их можно и различить, если они существуют одновременно в разных точках пространства.

Суть интуитивного понимания того, как один субъект может казаться множеством, состоит в осознании того, что различия в пространственном местонахождении — это в действительности то же самое, что и различия во временном положении. Соответственно, по той же причине, по которой нам нетрудно интуитивно понять, как мой отец, будучи одним субъектом, мог выступать в роли двух разных шахматистов, нам не должно быть трудно интуитивно понять, как один Вселенский субъект может быть одновременно и вами, и мной. Подобно тому, как мой отец занимал разные точки зрения в разные моменты времени, то есть чередуя черную и белую шахматные позиции, Вселенский субъект может делать это, предполагая разные перспективы в разных точках пространства. Ведь не стоит забывать, что пространство — это, по сути, то же самое, что и время.

Но все-таки этот переход от времени к пространству все еще кажется слишком абстрактным, недостаточно конкретным и интуитивно неудовлетворительным. По крайней мере, для меня. Нам нужно сделать нашу метафору еще более замысловатой.

Несколько лет назад мне пришлось пройти простую, короткую, но очень болезненную медицинскую процедуру. Врачи планировали дать мне сравнительно небольшую дозу общего наркоза, который должен был помочь мне отключиться примерно на 15 минут. Я решил, что это будет прекрасная возможность для эксперимента. «Я попытаюсь сосредоточить свое метасознание и бороться с действием препарата так долго, как только смогу, чтобы наблюдать субъективное воздействие наркоза», — подумал я. Когда-то в детстве я уже был под общим наркозом, но ничего не помнил об этом. Поэтому это был фантастический шанс изучить собственное сознание, будучи взрослым человеком, уже зрелым и осознанным.

И вот я лежу на операционном столе, весьма взволнованный своим маленьким экспериментом. Препарат ввели через капельницу, и я, как лазер, сфокусировал свое внимание на содержимом собственного сознания. Но секунды шли, а я ничего не замечал. «Странно, — подумал я, — кажется, ничего не происходит». Через несколько мгновений я решил спросить у врачей, нормально ли, что лекарству требуется так много времени, чтобы начать действовать. Они ответили:

— В принципе, мы уже все сделали. Просто подождите еще минутку, пока мы заканчиваем.

— ЧТО? — подумал я. Они уже все сделали? Как такое может быть? Ведь не прошло еще и минуты!

На самом деле прошло уже более 15 минут, и они уже выполнили всю процедуру. Я не ощутил ровным счетом ничего: не было абсолютно никакого разрыва или остановки потока сознания. Однако очевидно, что он все же был. Как это могло случиться? Что произошло с моим сознанием во время процедуры?

Препарат изменил мое восприятие времени очень специфическим и удивительным образом. Если представить субъективное время в виде нити, на которую последовательно нанизаны конкретные переживания или, вернее, воспоминания о них, то наркоз не только исказил или же устранил доступ к некоторым из этих воспоминаний, но и отрезал часть нити. А затем он связал два получившихся конца вместе, чтобы создать впечатление, что нить все еще цела и непрерывна. Я буду называть этот своеобразный диссоциативный феномен “когнитивным отрезанием и связыванием”. Память об определенных переживаниях в когнитивно ассоциированном ряду удаляется, а два получившихся конца безупречно связываются вместе. Так образом, субъект не замечает ничего пропавшего.

Теперь давайте рассмотрим это на примере шахматной партии моего отца. Представьте, что мы могли бы манипулировать восприятием времени моего отца следующим образом: мы бы вырезали каждый отрезок времени, когда мой отец играл белыми, и связали, то есть когнитивно ассоциировали эти отрезки вместе в цепочку в нужном порядке. То же самое мы сделали бы и с отрезками игры черными. В результате у моего отца возникло бы связное и непрерывное воспоминание о том, что он играл в шахматы только белыми, а также и другое воспоминание о том, что он играл в другую, хотя и причудливо идентичную шахматную партию, но только черными. В обоих случаях его противник представлялся бы ему кем-то другим. Если бы вы сказали моему отцу, что по другую сторону доски все это время находился он сам, он бы счел вас сумасшедшим. Ибо как мог другой игрок быть им самим, в то время как он был собой, играющим против своего противника?

Ответ на вопрос: как один Вселенский субъект может быть многими и как вы можете быть мной, читая эти слова, кроется в более глубинном понимании природы времени и пространства, включая осознание того, что с когнитивной точки зрения то, что относится к одному, в конечном итоге относится и к другому. Таким образом, если вы верите, что вы были самим собой в возрасте пяти лет, то в этом кроется важный смысл, а именно: в соответствии с той-же логикой вы должны верить, что вы можете быть и мной. Существует только Вселенский субъект — это и есть Вы. Когда вы разговариваете с другим человеком, этот другой человек — это просто вы в “параллельной временной шкале”, которую мы называем другой точкой в пространстве, разговаривающий сам с собой. Проблема просто в том, что из-за диссоциативного отрезания и связывания “вы оба” не помните, что каждый из вас — это и есть Я.

Любое иное субъективное положение в пространстве — это просто другая точка в многомерном измерении времени и, соответственно, наоборот. Действительно, такая взаимозаменяемость между пространством и временем является в физике полем для обширных спекуляций. Физик Ли Смолин, например, предположил, что пространство может быть сведено ко времени. Физик Джулиан Барбур, в свою очередь, предложил обратное: времени не существует, есть только пространство. Возможно, в определенном и вполне последовательном теоретическом смысле они оба правы.

Наиболее перспективным теоретическим исследованием в этой области, пожалуй, является проект профессора Бернарда Карра из Лондонского университета королевы Марии и члена Академического консультативного совета Фонда Essentia. Если его проекту будет дан шанс быть доведенным до конечного результата, возможно, физика предложит нам концептуально последовательный и математически формализованный способ наглядного представления о том, как единое сознание может выглядеть множеством сознаний.

Взгляд на личностную идентичность через призму, предложенную в данном эссе, возможно, убедит вас в том, что когда старый мудрец обращается к дерзкому юнцу и говорит: «Я — это ты завтра», такое утверждение может иметь больше смысловых пластов, чем кажется на первый взгляд.